Вот и я, дорогие сообщники (с), сподобился поставить проблему перед обществом. Фраза, вынесенная в заголовок темы, за последнее время стала очень популярной и все чаще ее можно увидеть в постах пользователей нашего форума. Но чем большее количество раз она употребляется, тем более теряет свое первоначальное значение и становится обычной формой вежливости. Обычной в обычном смысле этого слова. Где-то я слышал предложение сделать фразу чем-то вроде девиза общества. Но это имхо еще больше усугубит происходящие с ней метаморфозы и фактически похоронит содержание, оставив только форму. Что же делать? Точнее не делать.

DZEN написал(а):

Вот и я, дорогие сообщники (с), сподобился поставить проблему перед обществом. Фраза, вынесенная в заголовок темы, за последнее время стала очень популярной и все чаще ее можно увидеть в постах пользователей нашего форума. Но чем большее количество раз она употребляется, тем более теряет свое первоначальное значение и становится обычной формой вежливости. Обычной в обычном смысле этого слова. Где-то я слышал предложение сделать фразу чем-то вроде девиза общества. Но это имхо еще больше усугубит происходящие с ней метаморфозы и фактически похоронит содержание, оставив только форму. Что же делать? Точнее не делать.

"   <..> Я сказал, что получил письма от различных людей, говорящих мне о том, что неправильно писать о своем ученичестве. Как прецедент, они цитировали то, что мастера восточных эзотерических доктрин требовали абсолютной секретности насчет своих учений.
    - Может быть эти мастера просто индульгируют в том, что они мастера? - сказал дон Хуан, глядя на меня. - Я не мастер. Я только воин. Поэтому я действительно не знаю, что чувствует мастер.
    - Но может быть я говорю о тех вещах, о которых мне не следовало бы говорить, дон Хуан?
    - Неважно, что человек открывает или что он удерживает про себя. Все, что мы делаем, все, чем мы являемся, основывается на нашей личной силе. Если у нас ее достаточно, то одно сказанное слово может быть достаточным для того, чтобы изменить весь ход нашей жизни. Но если у нас недостаточно личной силы, то прекраснейшие и чудеснейшие отделы мудрости могут быть раскрыты нам, и это раскрытие ни черта нам не даст. - Затем он снизил голос, как бы говоря мне что-то секретное. - Я собираюсь произнести, пожалуй, величайший момент знания, который кто-либо может произнести, - сказал он. - посмотрю я, что ты с ним сможешь сделать. Знаешь ли ты, что в этот самый момент ты окружен вечностью, если пожелаешь?
    После долгой паузы, во время которой он подталкивал меня едва заметными движениями глаз сделать заключение, я сказал, что не понимаю, о чем он говорит. Затем он указал в зенит. Или там, или мы можем сказать, что вечность вроде этого, - и он расставил руки, указывая на восток и запад. Мы взглянули друг на друга. В его глазах был вопрос. - Что ты на это скажешь? - спросил он, подзуживая меня подумать над его словами. Я не знал, что сказать.
    - Знаешь ли ты, что ты можешь растянуть себя навсегда в любом из направлений, в котором я указал, - продолжал он, - знаешь ли ты, что один момент может быть вечностью? Это не загадка, это факт. Но только если ты оседлаешь этот момент и используешь для того, чтобы ухватиться за целостность самого себя навсегда и в любом направлении.
    Он смотрел на меня.
    - У тебя не было этого знания раньше, - сказал он улыбаясь. - теперь ты его имеешь. Но это не делает никакой разницы, поскольку у тебя недостаточно личной силы для того, чтобы использовать мое откровение. Однако, если бы у тебя было достаточно личной силы, то одни только мои слова были бы достаточны для тебя, чтобы сконцентрировать целостность самого себя и вывести критическую часть себя за те границы, в которых она заключена."

Дон Карлос Кастанеда, "Сказки о Силе".

"Мы говорили о ничтожестве современных сочинений в сравнении с великими книгами древности, причину чего я полагал в том, что люди нашего времени слишком далеко отошли от истинного Пути. На это вы заметили, что в любую эпоху люди находятся на одинаковом расстоянии от Пути, и это расстояние бесконечно. Я возразил, что совершенномудрые учили видеть Путь во всем, что нас окружает, и, следовательно, он всегда рядом. Тогда, господин Цзян Цзы-Я, если помните, вы достали из чехла на поясе феникса из белого нефрита, которого я незадолго перед тем пытался сторговать у вас за пять лян золота, и спросили, по-прежнему ли он мне нравится. Полагая, что вам пришлись по сердцу мои слова и предвкушая подарок, я ответил утвердительно, но вы вновь спрятали его в чехол. Я поинтересовался, что это должно означать. Видеть Путь и обладать им — не одно и то же, ответили вы."

Виктор Пелевин, "Записки о Поиске Ветра".